Как–то проезжая по Приморскому шоссе, Юрий Владимирович показал на скособоченный многоверандный трехэтажный дом: "Здесь перед войной была казарма, нас здесь муштровали". Он служил под Сестрорецком в артиллерии.
А однажды он показал фотографию своей батареи и всех называл по именам: "Этот — капитан... этот — наводчик... этот там–то погиб... этот тогда–то..." Не сомневаюсь, что с теми, кто остался в живых, он регулярно перезванивался до самой своей смерти.
Еще помню его рассказ, который меня поразил.