В Москве судачили: «Государь не русской породы, и не царя Алексея Михайловича сын». Однозначным доказательством служило то, что царь благоволит к немцам – значит и сам из их числа. Спорили только о том, когда и кто подменил монарха.
За «непристойные речи» секли, пытали, отправляли на каторгу и в ссылку, но искоренить слухи не смогли.
Согласно одной версии, мальчика подменили в младенчестве немцы. «Мамки» царевича зазевались, тут-то и оказался у них на руках вместо Пётра Алексеевича «немчонок».