Третий

Жизнь рушилась, и это было понятно уже давно. Поэтому когда Антон произнес последние, решающие слова, Алина даже как-то спокойно отнеслась к ним. Не удивилась, не оскорбилась, не обиделась. И выть от тоски уже не хотелось. Перегорело все. Готова была внутренне. Только тишина в кухне повисла, тяжелая и удушающая, почти осязаемая, как кислотный туман. И Антону было нелегко, Алина это прекрасно понимала. Так же как понимала и то, что бабскими истериками и скандалами ничего не исправить, только разрыв от этого окажется мучительным для них обоих.