Василий Григорьев
Когда я беру любимую на руки и, пьянея, прижимаю к своей груди, загораясь до исступления от аромата её тела, аромата жизни, аромата любви и страсти, передо мной невольно вспыхивает неувядающий образ женщины. А слова, сказанные ею о своём муже, звучат во мне далекой нежнейшей музыкой: «Ах, Ванечка! Порой он действительно бывает пустой. Но как же я его люблю! И любят, Ванечка, не за что-то, потому что это – «что-то» может быть обычным, обманным или же вообще исчезнуть».