«Счастливы только дураки»: почему мы предпочитаем любовные драмы с трагическим финалом?

Есть в этом что-то парадоксальное: фильмы и книги, где герои находят счастье, мы называем «наивными», а те, где все (и писатель, и герои, и читатели) страдают до финальных титров или страниц, — «глубокими». Почему так?